Я смотрю твои фотографии, где тебе 20. Такая округлая, мягкая, почти бесхитростная. Характер стервы только зарождался. Столько ещё теплоты и надежды на ответную нежность от мира… Мои фотографии в 20 — наоборот, угловатые, неловкие, это изображения наивной инопланетянки, которой так трудно вникнуть, что вокруг происходит, и как реагировать на мир.

Сейчас всё по-другому. Я — округлая, спокойная, незаметная. Ты же — острая, тонкая, злая, В глазах — поиск жертвы, а не друга. И весь мир оценивается с точки зрения выгоды лично тебе.

И ни намёка не осталось на ту бесхитростную и кругленькую, с ровной нежной кожей, с печалинкой и интересом в глазах. Даже глаза из миндалевидных во всё лицо ссохлись в две узкие щели поиска удачной партии. А скучаю я именно по той. Нынешняя с каждым годом всё страшнее, всё злее, словно рассыпается пазл из тысячи деталей, крошится, оставляя иссохший скелет концентрированного эгоизма.

Почему так происходит? Стараясь наполниться, ты только высушиваешь себя.

Пожалуй, это не моё дело. Посмотрю на тебя нежную юную, да закрою фотоальбом. Прошлого не вернуть.