Я покупаю черешню на рынке. Она здесь крупнее и сочнее, чем в гипермаркете. Встречаюсь взглядом с весёлым молодым продавцом, уверяющим, что «черешня — мёд!». В чёрных глазах искрится энергия, извечная бл*динка и сдерживаемое желание пристать к покупательнице с непристойностями. Она же с ребёнком.

Он не знает, что я тоже сдерживаю желание пристать к нему. С расспросами. А собирал ли он сам в детстве эту черешню? А видел ли он, как она цветёт, набирает сок, зреет? А что вообще он делает здесь, в этом вечно неудачном лете, где я стою перед ним в осенней куртке и нисколько этого не стесняюсь? Почему он не там, среди персиков, дынь, черешни, не купается в солнце, дарованном ему местом рождения? Как ему удаётся оставаться весёлым? Хочет ли он вернуться туда, скучает ли по своей культуре, быту, природе?

Я часто ловлю себя на этих мыслях на рынке. Наверно, спрашивать у южного мужчины, чё он тут забыл, — это ещё более непристойно, чем те вопросы и «комплименты», которые они отпускают славянским барышням. Но я ведь правда не со зла. Я не понимаю, как можно вот так взять и уехать сюда, даже на время. И не скучать.

Я вот скучаю. Я жила в Азербаджане, когда СССР уже бился в конвульсиях. Мне было 2-3 года, но я помню очень много. Самое нежное и тёплое море. Корова, жующая арбузные корки на пляже. Виноградные лозы, серая пыль на дорогах. Инжир. На этом месте я всегда перестаю видеть, что пишу: глаза становятся мокрыми))) На нашем участке в доме, где мы жили, росли инжировые деревья.

Эти цепочки воспоминаний заставляют меня всегда сидеть на мысленном чемодане и быть готовой сорваться куда угодно и когда угодно. Я просто всегда знаю, куда и почему я хочу ехать.